***
Вот опять, опять ты наклонилась,
Словно над ребёнком, надо мной,
Мама, мама, что с тобой случилось?
Что с тобой?
В тихой мгле белеют твои пряди,
Робко вьюга дремлет на виске.
Всё равно готов лицо я спрятать
В вечно тёплой маминой руке.
Постояв, уходишь незаметно,
Почти беззвучно тапками шурша.
Каким вопросом и каким ответом
Твоя сегодня мучилась душа?
Будильник робко спорит с тишиною,
Ты вздохнула, скрипнула кровать.
А завтра утром встанешь ты со мною
На работу сына провожать.
Пока я моюсь, стол уже накрытый.
Садимся рядом, те же мы, всё те ж.
И как всегда упрек непозабытый:
– Опять, сынок, ты ничего не ешь!
Мне пора. Уж время. И дорога
Минуты тоже требует себе.
– У нас сегодня дел скопилось много,
Я задержусь, возможно, на обед.
Ты молчишь, тебе уже знакомо,
Тобой услышаны они не в первый раз,
И лишь морщинок тонкая солома
Обидно поломалася у глаз.
Ты не ищи, им не найти подобных
Ни при каком сиянье фонарей,
Лишь у них, у ласковых и добрых,
Их больше всех у наших матерей.
Они нежны, они порой и строги,
Но равнодушных сроду не найдёшь.
Всю нашу жизнь – печали и тревоги -
Ясней, чем в книжках, ты по ним прочтёшь.
Я иду, мне радостно и грустно,
Друзья навстречу: «Здравствуй!»
– Добрый день!
Я знаю, мама, тебе очень трудно
Одной-одной до вечера сидеть.
Польёшь цветы на солнечном окошке.
Рассмотришь фотографии ЕЁ.
Ночь не спалось.
Вздремнуть хотя б немножко,
Подумаешь, а так и не вздремнёшь.
Переберёшь рубах моих поклажу,
Зашьёшь все дырочки заботливой рукой.
За книгу сядешь, будешь ждать, когда же
Придёт с работы самый дорогой.
И я приду. Плескаться шумно буду.
Настанет ночь. Возьмёт свои права.
И опять, опять я позабуду,
Идя ко сну, тебя поцеловать.
И, надо мной склонясь, над полусонным,
Что-то нежное ты будешь мне шептать.
О как я не пойму, сынок твой бережёный,
Что ты же мать, что ты моя же мать!
Лунный свет. Забылся и не знаю,
Я думаю иль говорю в бреду:
– Вот так мы и живём, моя родная,
А дни идут. А дни идут, идут.
