* * *
«Слабея с каждым днем в забоях Джелгалы…
падал от усталости, от слабости и передвигался,
шаркая ногами по земле…».
Варлам Шаламов
Схватив созвучье на лету,
С семантикою не знаком,
Катаешь пряный звук во рту
И разминаешь языком,
Словно хурму: «Джел-га-ла…» –
Джелалабад? Джейран? Жара
В тенистых кущах? Лёт орла
По-над барханами?
…Буран
Над беспросветной Колымой…
Жестоким снегом – по глазам,
Он сплющил голос, ледяной,
Зубами пробежав по швам.
И – цепенеет человек…
В проталинку над головой
Бьет, затмевая небо, снег,
Обрушивая вой в забой,
Где, жертва тощей пайки, вслед
За обессиленным кайлом,
В породу валится сосед,
Словно подстреленный, – лицом…
Неодолимо, ночь ли, день,
Въедаясь в кости, тяжело,
Ложась на камни, тянет тень
Упасть и слиться с ней.
Кайло
(Вцепись зубами и держись!)
Гнетет к земле…
Глаза белы –
Бессильно усыхает жизнь
В слепых забоях Джелгалы.
Расплесканная по слезам,
В промерзшей темени угла,
Она бесплотно тлеет – там,
Под лязг бессонного кайла…
На свет, мучительно хрипя,
Ты выползаешь в дикий снег,
Не суть и мера бытия,
Но – персть во прахе, человек.
Полнеба заслонив собой,
Выпрастываясь из угла,
Ты до-олго слышишь за спиной
Клевки надсадного кайла.
Оно вгрызается – в упор,
Из камня выжимая стон,
И передернутый затвор
Студеным лязгом породнен
С ним, неумолчным…
Ветром пьян,
Ты – бесконечною тропой
Ползешь в слепой барак.
Буран
Над замордованной землей,
Где миллионы – без имен,
Как штрек, к примеру, или клеть,
Погружены в распадный сон,
Древней, чем ненависть иль смерть.
Его стихия – унесла
Их, жалких и полуживых,
От неусыпного кайла…
Я – опален дыханьем их.
1987