Никогда
не избыть им вины.
Где то небо плакучее? Рядом.
Там ударил из голубизны
на рассвете взбесившийся атом.
Страшен мёртвый, пронзающий свет,
если небо царапают руки,
и от боли вопит человек -
воплощение адовой муки.
Никогда
не избыть им вины.
Крик отчаянья смял перепонки,
и в обмылок бетонной стены
въелись тени листвы и ребёнка.
Не отпрянешь сознанье рвёт
эта страшная графика ада.
Что же в будущем перечеркнёт,
пламенея, автограф распада?
Никогда
не избыть им вины.
Здесь деревья растут, но их корни,
в смрадной толще переплетены,
захлебнулись отравленной кровью.
Под дождями сползает нагар...
И, бросая смятенья на лица,
вдруг заропщет под ветром кошмар
бурых, красных опившихся листьев.
Никогда
не избыть им вины.
И, зачаты на страшном рассвете,
в эти горькие дни рождены,
приползут сюда бедные дети.
И рыданий не перебороть,
когда, немо вопящая, рядом
расползается детская плоть
под дыханьем и даже под взглядом.
Никогда
не избыть им вины.
Те, что были любимы, красивы,
в стратегических сводках мертвы,
но в обугленной памяти - живы.
Пусть их вопли, рыдающий смех,
их слепые стенания будят
и взыскуют, и мучают тех,
кто вины никогда не избудет.
Никогда
не избыть им вины!
