Сквозь шум взбивания в тугую пену ленты берега с волной
и скрежет листьев пальм, и голосов ленивую невнятность,
пытаюсь дошептаться до глубин: где вод подземных вой,
где превращается в действительность – невероятность.
Ты иногда мне отвечаешь струей афористической, живой.
Под скрип прожаренных, мерцающих павлинозвездно бликов
географически невидимых, никем необозначенных штрихов,
растет на теле, растворенном во вселенной, соль двулико.
Ступени кристаллически ползут из слов нечитанных стихов
шагами океана, – то взрывной волной, то снова безъязыко.
И мир, разбушевавшейся стихией вод восстал, как божество –
набросился, проник и овладел внимательно и оживленно,
как будто дал себя, и стала я: из двух в одно соединенным существом,
чтоб видеть суть вещей и принимать неистово и удивленно.
И вижу. И лечу, с тобой обнявшись, жарким, звездным веществом.
Настроен камертоном пульс двоих на ритмы твердей и светила.
Величия немыми голосами спеты предисловий фуги и путей сонаты.
И с ангелоподобным свистосмехом избранных земли стрела пронзила
И Человек сместился вместе с миром со своей оси – запреты сняты.
Но за такой презент вне времени пыльца небес виски посеребрила…
