Мне давно хотелось на рыбалку. Живя в большом городе, трудно найти время посидеть у реки. Иное дело, когда ты в отпуске, да к тому же на юге.
В магазине купил удочку на катушке, на чердаке сарая нашел старое удилище из орешника, накопал червей.
Прошёл огород, за ним небольшой лужок, вот и речка. Место выбрал между старой вербой с кривым стволом, и засохшим от старости ясенем. Здесь берег пологий, по ступенькам, сделанным в плотной утоптанной глине, можно спуститься к самой кромке воды. Дальше, за деревьями, начинаются непроходимые заросли крапивы, бузины, колючей лесной ежевики.
От ясеня отломал рогатину, воткнул её в землю, что бы всё время не держать удилище в руках. Поплевав, на крючок с наживкой забросил удочку. Течение почти незаметное, поплавок медленно, нехотя плывёт по жёлтой мутной воде.
Становится жарко, солнце всё сильнее и сильнее распаляется, воздух плавится от нагретой земли. Сквозь зыбкое мерцание всё вокруг: травы, деревья, кажется размытым и невесомым.
На огородах ни кого не видно, в такую жару предпочтительно работать в тенёчке. У хозяек полно забот, самое время готовить всякие разносолы на зиму, сладкие компоты и варенья.
А мне можно и позагорать. Снимаю футболку и сладко млею от тёплых ласковых лучей.
Не клюёт! Так хочется поймать большую рыбину. Хорошо, если бы это был сазан, с крупной тёмно-жёлто-золотистой, переливающейся чешуёй, жирный, губастый с небольшими усами. Неплохо если клюнет лещ, похожий на сазана, но с плоским телом, золотистый, с красноватым отливом.
Кого бы, я не хотел бы поймать, это ерша. Говорят уха из него отменная, но возни с ним! Жадно он заглатывает наживку, измучаешься пока достанешь крючок. Покрытый слизью он, изворачивается, норовит больно уколоть своим острым плавником.
Мало поймать рыбу, нужно ещё её приготовить, почистить, разрезать, обвалять в муке куски с упругой розоватой мякотью. Вот уже и масло на сковородке кипит, пузырится. Рыбка покрывается коричневой корочкой, мякоть белеет, становится рассыпчатой. А если ещё залить сверху обжаренным в томатной пасте лучком получается вкуснятина!
Поклёвки всё нет и нет. У нас в Сибири, весной, когда оттаивают ручьи, рыба спешит к свежей воде. Встают рыбаки рано утром на заре, ни что не может их остановить ни слякоть, ни холодный промозглый ветер. Пробираются к ручьям и озерам, проваливаясь по пояс в мокрый снег. Возвращаются обратно с горящими от азарта глазами и на вопрос, много ли поймали, отвечают небрежно: «Нет, всего два мешка». И куда им столько? Ну, пожарят, сварят уху, засолят, раздадут родственникам и знакомым, часто пахнущую нефтью и болотиной рыбу. К тому же готовить и солить нужно тщательно. Есть в обской рыбе одна особенность: заражена она личинкой — опистрохозом, и если плохо обработать рыбу будет человек болеть.
Неожиданно поплавок дёрнулся, пошёл в сторону, закачался. Судорожно хватаю удилище, предвкушаю, как сейчас оно согнётся, вода забурлит, рыбина рванётся на спасительную глубину, стремясь забиться под корягу, оборвать леску. Выдёргиваю удочку и…, на крючке беспомощно болтается небольшой, с палец в длину, зеленовато-серый с чёрными точками вдоль спины, пескарь. Снимаю его с крючка, маленькая рыбка бьётся на ладони, оставляя маленькие крупинки чешуи. Не знает пескарь: сейчас решается его судьба, то ли оставить его на съедение коту, то ли отпустить. Жалко мне его, размахнувшись, бросаю обратно в речку. Пусть живёт, и так с ним случилась беда — крючок, больно вонзившийся в губу. Стучит тревожно маленькое рыбье сердечко от страха, отдышится он в воде, и жить дальше, всё с оглядкой, не попасть бы на съедение стремительной щуке или прожорливому окуню.
Надежда на улов ещё не угасла, насаживаю нового червя. Меняю глубину, забрасываю удочку то, ближе к берегу, то почти на середину реки — всё бесполезно. Загадываю: ещё десять раз заброшу удочку, ни чего не поймаю, пойду домой. Результат тот же. Уговариваю себя, ещё пяток раз и всё, домой!
Ясно, клёва уже больше не будет. Может, рыбак из меня плохой или место не рыбное. Сматываю удочку и вдруг понимаю, не важно, что я ни чего не поймал. По крайней мере, завтра поеду в районную станицу, куплю на рынке свежих карасей, пожарю, поем. Важно другое: пройдёт время, я вернусь обратно, и, глядя из окна, на занесённый снегом северный город, я буду вспоминать лето. Будет мне грёзится эта река, синие небеса, щебетание птиц, и это согреет мою душу в самый лютый мороз.
