Был лёгкий морозец, иней покрыл белым налётом пожухлые стебли травы. Они поникли, растрепались, спутались, как седые волосы безумной старухи.
Узкая тропинка петляла среди этой замерзающей поросли, и по ней брёл человек. Тропинка имела небольшой подъём и потому человек шёл с трудом передвигая ноги.
Но, не этот подъём был труден, причина его медлительности была в другом, он не хотел идти туда, куда шёл. Ему казалось, что сам воздух стал настолько плотным, что он с чрезмерным усилием продавливается сквозь него, дышит не невидимой субстанцией, а вдыхает какую - то тягучую липкую жидкость.
О этих усилий он вспотел, рубашка на спине испятналась потом, подмышками неприятно свербело.
Был и другой путь, на машине по асфальту, это километров десять в объезд, но, то омерзение, которое было у него на душе, нежелание делать, что заставляли против его воли и совести, приводило его в такое состояние слабости и усталости, что он побоялся сесть за руль, чтобы не попасть в аварию. И потому пошёл пешком, по тропинке было идти совсем близко, полчаса ходу.
Так, он дошёл до крайних домов деревни, свернул в знакомый с детства переулок и остановился перед красивым кирпичным домом, украшенным оцинкованным петушком на гребне крыши, немного потоптавшись, потому что очень не хотелось входить, выдохнул и открыл калитку.
Из будки высунулся огромный пёс, но увидев знакомое лицо потянулся, зевнул и приветливо завилял хвостом и снова залез в будку.
Дверь в дом была не заперта, он вошёл в прихожую. Навстречу ему вышел мужчина, высокий, широкоплечий, с худощавым лицом, приветливо улыбнулся:
- О, Петро, заходи, а то я вижу давно в гостях не был, как здоровье, - и чуть кашлянув, - как семья?
- Нормально, Серёга, дети растут, - Пётр вздохнул, словно перед прыжком в воду и хотел что-то сказать, но Сергей его перебил, - чай будешь?
- Да, - он почувствовал, как заскребло в горле, - налей.
- Проходи на кухню.
Хозяин дома налил в чашку, стоявшую на столе крепкий чай из заварочного, добавил кипятка, достал из шкафа сахарницу, чайные ложки. Пётр не любил горячий чай и решил подождать пока он немного остынет:
- Тут, понимаешь, такое дело, - слова застревали в горле бумажным комком, - мать умерла, а я единственный наследник.
Сергей внимательно взглянул в лицо Петра:
- Понятно. Зинка?
- Она, - грустно подтвердил Пётр.
- Ты посиди. Я сейчас приду.
В молодости Пётр был завидным красавцем, все местные девушки вздыхали о нём, характер имел спокойный, и даже можно сказать флегматичный, и работник был рукастый, всё мог сделать.
С Зинкой они учились в параллельном классе, она так же мечтала о нём. Она была красивой девушкой, но красота её была холодной, не улыбнётся, неприветливая.
И вот уже отслужив два года в армии, Пётр вернулся домой и на какой-то хмельной гулянке, сам даже не помнил, как, оказался в кустах с Зинкой.
Папаша её, Фёдор Савельевич, был в деревне фигурой заметной, бригадир полеводческой бригады, мужик суровый, сразу поставил условие или женишься или сядешь за изнасилование.
Вот так он и обрёл семейное положение, хотя нравилась ему другая девушка, но пришлось жениться на Зинке.
Мать Петра, Нина Петровна, невестку невзлюбила, да и тесть потребовал, чтобы они жили у него, так вот пришлось Петру идти в примаки.
Зинка оказалась натурой сволочной, всё шпыняла своего супруга, всё он делает не так, не то, да и тесть то же не упускал возможность уколоть зятя.
Может кто будь побойчей взмутился, но Пётр со своим характером терпел, а потом и вовсе смирился со своей участью подкаблучника.
Дом у его матери был большой, кирпичный, убираться в нём женщине было трудно, вот она и пригласила своего племянника пожить с ней, тем более что жена Сергея очень пришлась по душе Нине Петровне.
Последние два года мать Петра, не могла передвигаться, упала, сломала шейку бедра, Сергей с женой за ней ухаживали. Места было много, семья у двоюродного брата была не маленькая, два сына близнеца, обоим по семь лет, две дочки погодки тринадцать и четырнадцать лет.
Когда мать умерла, Зинка со своим папашей стали его донимать, мол, иди, вступай в наследство, ему этого не хотелось, ведь, по совести, Сергей имел право на этот дом, так как ухаживал за Ниной Петровной до последних дней. Вот потому так нелегко Петру было идти к брату, начинать этот разговор. У самого Сергея был свой дом, не такой просторный, удобный и красивый, обычный рубленный деревянный, с кое-где подгнившими венцами.
Пока брат отсутствовал, Пётр нервно ёрзал на стуле, сидел ссутулившись, не зная куда девать руки, то сплетал пальцы, то нервно водил ими по столу, то засовывал руки в карманы.
Сергей вернулся с большой картонной коробкой из-а под обуви, поставил её на стол и начал доставать бумаги. Пока он это делал, Пётр смотрел в сторону, на стену, разглядывая узор на обоях.
«Вот, нашёл, читай» - Сергей протянул ему бумагу.
«Свидетельство о праве на наследство по завещанию», - начал читать Пётр урывками, - я, Бодрова Анна Семёновна, нотариус.., наследником указанного в завещании имущества Молокановой Нины Петровны является Григорьев Сергей Павлович.., наследство состоит из дома.., по улице.., наследственное дело.., нотариус Бодрова».
«Вот и хорошо, что всё так решилось», - Пётр выдохнул, улыбнулся, протянул руку залпом выпил уже остывший чай, протянул кружку:
- Принеси ещё воды.
- Может чаю?
- Нет, воды.
Ему казалось, что он сбросил со спины чёрного тяжёлого зверя, вцепившегося ему когтями в плечи, с зубастой пастью, высунутым слюнявым языком, горячо дышавшем ему в затылок. Напившись воды, он встал:
- Пойду я, - протянул для прощания руку. Сергей слегка дёрнул уголками губ, помедлил, но всё же руку подал.
Как дошёл домой Пётр плохо помнил идти было легко, ноги сами несли его домой, без усилий.
Дома жены и тестя не было, когда Пётр разделся, навстречу к ему выбежал пятилетний сынок, Сашок:
-Где мать с дедом?
- Магазин пошли.
Пётр уселся на стул, Сашок взобрался к отцу на колени свернулся клубочком прижался тёплым хлебушком:
- Пап, а чего Ленка дразнится, меня рохлей называет?
- Ленка, - позвал Пётр дочку, - иди сюда.
- Чего ещё? – недовольно спросила она из глубины своей комнаты.
- Ты зачем Сашку дразнишь?
Дочь приоткрыла дверь, слегка показалась наружу:
- У, ябеда, - показала язык и скрылась опять в своей комнате.
- Ты не обращай на неё внимания, - отец погладил сына по мягким светлым волосам, - глупая она просто.
У него было двое детей, дочь Елена и сын Сашок. Дочка та пошла в мать, такая же заносчивая гордячка, вот сынок был в отца, добрый, ласковый, тихий мальчуган.
Скрипнула входная дверь, это вернулись жена и тесть.
- Сашок, иди поиграй в своей комнате, нам поговорить надо.
Вошли тесть и жена, стали по разным сторонам от Петра. Фёдор Савельевич, нависнув скалой над ним, пророкотал:
- Ну, что там с наследством, поговорил с братом, что бы дом освобождал?
- Не чего там говорить, мать в завещании оставила дом ему.
- Как это ему? – возмутилась Зинаида.
- Да, как это? – повторил отец Зинаиды, - ты её сын, наследник и дом должен принадлежать тебе.
- Пусть убирается, мы дом продадим, машину купим новую, наше уже четыре года, менять пора, - поддакнула жена.
- Ничего не поучится, я завещание читал, там ясно сказано, дом она оставляет Сергею.
-Да они взятку дали нотариусу, что бы он подделал завещание!
- В суд надо идти, оспаривать завещание, это незаконно, наследник ты и всё, - поддержал отец дочку.
Вот тут - то Петра и прорвало, ладно, если бы его это касалось, затюканный примак и не возмущался, но дело было в другом человеке.
Он стукнул кулаком по столу, от неожиданности Зинаида аж подпрыгнула:
- Знаете, что? Идите вы к чёрту, Сергей два года за моей матерью ухаживал, горшки за ней выносил, а я, сынок, хорош, приду раз в два месяца: «Здравствуй, мама, как себя чувствуешь?», развернусь и уйду. А всё из-за вас. Мол, не чего там делать Сергей там живёт пусть и ухаживает, паразиты вы. Всё, больше терпеть вас не хочу, ещё раз подойдёте ко мне с этим, вот честное слово, матом пошлю.
Он встал, не глядя на остолбеневших родственников пошёл в спальню, почувствовал страшную усталость, словно целый день делал тяжёлую, но нужную работу и захотел спать.
